Юность. Музыка. Футбол
Однажды, она, направляясь к Жоану, услышала за спиной странный хруст. Кабан?
Авдотья замерла, шум прекратился. Осторожно двинулась дальше, но вскоре опять
ощутила чье-то присутствие. Женщина снова остановилась и огляделась. Жоан? Опять
тишина. Если он – то зачем ему прятаться? Постояв и прислушавшись с полминуты,
Авдотья дала небольшой крюк и пошла обратно в деревню.
Однажды, она, направляясь к Жоану, услышала за спиной странный хруст. Кабан?
Авдотья замерла, шум прекратился. Осторожно двинулась дальше, но вскоре опять
ощутила чье-то присутствие. Женщина снова остановилась и огляделась. Жоан? Опять
тишина. Если он – то зачем ему прятаться? Постояв и прислушавшись с полминуты,
Авдотья дала небольшой крюк и пошла обратно в деревню.
«Конечно, конечно, Иван Трофимыч, в понедельник все сделаю! До свидания», – с
энтузиазмом заверил Ботаник и положил телефон на стол. Иван Трофимыч был его
питерским шефом из головного офиса небезызвестной страховой компании, во
владимирском филиале которой служил сисадмином Ботаник. Работу свою Ботаник
ценил: в ней требовались мозги, да и платили нормально.
Жоан Антуан Карамбу, вооружившись очками, листал любезно подготовленный
организаторами сборник тезисов докладов прошедшего симпозиума. Все статьи под
тем или иным углом касались заявленной устроителями конференции темы – проблемы
толерантности в футболе, и об этом красноречиво гласили их заголовки:
«Коричневая чума на зеленых полях», «Стадион – арена добра», «Гомофобия в
офсайде»… Наконец, Жоан Антуан остановил свой выбор на показавшемся ему
любопытном исследовании британского социолога Мудрана Захери «Толерантность для
всех». В статье говорилось следующее: